Он наклоняется, оставляя поцелуй на моём лбе, и я слышу его тяжёлый вздох. Его руки, нежно и в то же время так сильно обнимают меня, и я задыхаюсь от полноты спектра любви к нему. Он удивительный, и я до сумасшествия хочу избавить его от маски, за которую он привык прятаться из-за своих страхов прошлого. Справлюсь ли я? Не знаю. Но попытаться-то я могу.

Я киваю и, отстраняясь от него, иду на поиски уборной. Приходится просить о помощи официанта и мне указывают путь. Как только я вхожу туда, то тут же открываю кран с холодной водой и плещу себе в лицо, поднимая голову, смотрю в зеркало.

Почему он отрицает существование в себе хороших черт? Он уверен, что его не за что хвалить, не за что им восхищаться. Почему? Какие грехи он замаливает? Этих девушек, которых чуть не убил?

Глубоко вздыхаю, приказывая не думать об этом. Обтерев лицо полотенцем, я выхожу из комнаты, двигаясь к нашему столику. Сажусь в кресло, и Ник отвлекается от своих мыслей, поворачиваясь ко мне.

– Всё хорошо? – Уточняет он.

– Да, всё хорошо, – кивая, беру в руки приборы, чтобы показать ему, что не хочу бояться его. Хотя аппетита нет, я всё же пробую уже остывшие равиоли с грибами.

– Почему ты так хочешь найти во мне что-то светлое? – Спрашивает он.

– Потому что я знаю, что это в тебе есть, Ник, – уверенно встречаю его взгляд.

– А если нет, Мишель? Если всё это лишь прикрытие, чтобы я выглядел не таким жутким?

– Вряд ли человек будет тратить тысячи, даже могу предположить миллионы, чтобы помогать людям. И ещё, вряд ли человек, делающий это только, чтобы отбелить себя, едет ради мальчика, чтобы самолично проследить за всем. Отрицай, что ты имеешь доброту, отзывчивость и делаешь это нехотя. Только вот ты обманываешь себя, убеждая, что ты злой и жестокий. Продолжай, но я буду решать сама, как видеть тебя, – чётко отвечаю я.

– Ты так веришь в меня, – качая он головой, задумчиво смотрит мимо меня.

– Нам всем нужен человек, который будет верить в нас. Иначе для чего партнёры?

– Только для секса, – хмыкает он.

– Прекрасно, – стараюсь быть равнодушной, но его слова ударяют по внутренностям, что они сжимаются, отвергая съеденную пищу.

– Если ты поел, то, может, отвезёшь меня? – Спрашиваю, вытирая рот салфеткой и, откладывая её.

Он молчит, только смотрит на меня, впиваясь взглядом в мои глаза. Борьба. Вечная борьба с ним. Он заявляет, что это только секс, хотя сам говорит, что я нужна ему. Врёт. Хочет обезопасить себя, только вот я это вижу. И во мне ещё больше вскипает желание противостоять его тёмной стороне. Я с вызовом поднимаю подбородок и скрещиваю руки на груди, изгибая вопросительно бровь. Он усмехается одним уголком губ, а затем качает головой, отводя взгляд.

– Ты упёртая, да? Хорошо, сдаюсь, Мишель. Между нами больше чем секс, это я должен был сказать? – Произносит он.

– Нет, ты должен это знать. И впредь, если решишь снова вывернуть всё так, когда я с тобой общаюсь нормально, то встану и уйду, Ник. Да, знаю, что ты против чувств и якобы их не испытываешь. Но у тебя есть слабости, и я вижу их. Поэтому ненавижу, когда ты такой. Мне хочется врезать тебе, – зло произношу я.

– Уйдёшь? Прямо так возьмёшь и уйдёшь? – Издевается он.

– Да. Хватит, Ник. Серьёзно, это ненормально. Ты хороший человек, и мне плевать на твою жизнь. У нас отношения, так будь хотя бы немного честен со мной в них, – заявляю я.

– Я наелся, – он пропускает мои слова мимо ушей, подзывая официанта. Не могу побороть в себе раздражение от его изменившегося настроения. Ему смешно, он играет в какие-то игры сам с собой. А мне противно на это смотреть.

Как только он расплачивается, я подрываюсь с места, яростно натягивая на себя пальто, и, не дожидаясь его, иду к выходу.

– Злючка, – смеётся он, догоняя меня и открывая дверцу машины. Я смеряю его надменным взглядом, и опускаюсь на сиденье пристёгиваясь.

Мы выезжаем, молча, как и продолжаем путь так же. Да, я злюсь. Ведь открыта для него, я рискую отношениями с родителями ради него. А ему, мать его, весело! Чёрт бы его побрал. Придурок!

Я громко фыркаю, с яростью поправляя ни в чём не повинное пальто.

– Хватит пыхтеть, крошка, – подаёт голос Ник, едва сдерживаясь от хохота.

– Я не чайник, чтобы пыхтеть, – язвительно отвечаю.

– Ты очень горячий чайник. Как мне нравится, когда ты так заведена. Трахнул бы прямо сейчас, – он продолжает насмехаться.

– Задолбал, – разворачиваюсь и ударяю его ладонью по плечу, что он резко тормозит.

– Мишель! – Он возмущённо поворачивается ко мне, а я хочу снова ударить его.

– Что, Мишель? Задолбал ты со своим хорошим настроением, когда мне его испортил, – бурчу я.

– Ты решила податься в садисты? – Он уже открыто смеётся.

– Придурок! – Крича, ударяю его снова по плечу. – Как же ты меня бесишь сейчас!

– Ну всё, крошка, – он перехватывает мою руку, только замахнувшуюся для нового удара.

– Не всё, – пытаюсь вырвать её, но он крепче сжимает запястье.

– Крошка, какая ты буйная, – улыбаясь, он целует мою ладонь.

– А ты лгун, – фыркаю я.

– Нет, всего лишь говорю всё так, как сам вижу. И если наши мнения расходятся, то это не ложь, а разное видение ситуации. Я знаю кто я, Мишель. Но ты пока и не догадываешься, насколько бываю жестоким, поэтому я не придаю значения твоим словам. Напомню тебе, я садист. Я обожаю причинять боль, – его голос спокоен и это начинает немного охлаждает меня.

– Да будь, кем хочешь, – прикрываю глаза от усталости, резко накатившей на меня.

– Но я же здесь. Рядом с тобой, а не в том месте, где могу получить своё личное наслаждение, верно? Так что успокойся, Мишель, – он снова целует мою ладонь и отпускает её.

Тру запястье, отворачиваясь и не желая больше обсуждать эту тему. Просто сил нет на спор с ним о его же душе. Я для себя всё решила, а он пусть что хочет, то думает и говорит. Только я буду верить в другое.

Мы в тишине доезжаем до университета, где я, не говоря ни слова, сама успеваю выйти из машины.

– Даже не попрощаешься? – За спиной раздаётся голос Ника.

– А ты заслужил? Вряд ли, Николас, – отвечаю не поворачиваясь.

Быстрым шагом дохожу до своей машины и сажусь за руль. Я вижу, что машина Ника до сих пор стоит там же, где и была. Не могу думать. Пошло оно всё.

Завожу мотор и выезжаю с парковки. Всю дорогу бросаю взгляд в зеркало заднего виденья, замечая его машину.

– Придурок, – цежу я, но на губы непроизвольно улыбаются, что уже хихикаю, прибавляя газа.

Мне не удаётся оторваться от него, только когда я въезжаю на подземную парковку.